Долина кукол - Страница 118

118

Лицо Элен озарила заученная улыбка. Она встала и добродушно помахала рукой всем присутствующим. Ее наградили громкими аплодисментами в знак признания ее заслуг.

После этого Франко обернулся к Нили. Все в зале повернули головы в том же направлении. Голос его стал мягким, а во взгляде появилось выражение восхищения и обожания.

– А вот звезда из тех, что загораются раз в столетие… девушка, которую любят все… певица, которую обожают все исполнители… – Он замолчал, подыскивая эпитеты, словно не находя достаточно яркого для характеристики Нили. Затем улыбнулся и сказал просто:

– Мисс Нили О’Хара.

Овация была оглушительной. Несколько человек встали и аплодировали стоя. Внезапно, в едином порыве встали все, как один, громко выкрикивая приветствия, хлопая, требуя исполнить песню. Кевин тоже встал. Анна не знала, что делать. Весь зал был на ногах, кроме Элен и ее юного танцора. Та сидела с холодной, застывшей на лице улыбкой и бесшумно хлопала в ладоши. Юноша, не говоря ни слова, смотрел на нее, послушно ожидая распоряжений.

Наконец Нили встала и направилась к микрофону. Любезно поблагодарив всех, она попыталась было вернуться на свое место, однако овация стала громоподобной, а требования спеть – еще настойчивее. Тогда, беспомощно пожав плечами, Нили повернулась к оркестру. Быстро обговорив тональность сопровождения и аккорды, она встала посреди сцены и запела.

Она была восхитительна. Ее звонкий голос взмывал и парил в вышине. Публика реагировала с бешеным восторгом почитателей, встретившихся со своим кумиром после долгой разлуки. Нили пришлось спеть шесть песен, прежде чем ее отпустили со сцены. За столик она вернулась восторженная, от волнения у нее в глазах стояли слезы. Ведущие журналисты подходили к ней с поздравлениями, женщины, разодетые в дорогие платья, просили дать автограф «для дочки». Нили благожелательно ставила свою подпись на меню, на визитных карточках, просто на клочках бумаги. Когда эта лавина наконец сошла, она хватила залпом бокал шампанского.

– А знаешь, мне это может понравиться.

– Что, петь в ночном клубе? – с надеждой спросил Кевин.

– Нет, пить шампанское. Приятное. – Она налила себе еще бокал. – Лучше уж приохотиться к виски или к водке, но сегодняшний вечер – исключение. Мне лучше не привыкать к нему: быстро полнит. Посмотри-ка вон туда, на Железнобокую Старушенцию – весь этот жир у нее от виноградных вин.

– Нили, сегодня ты была просто потрясающей, – начал Кевин.

– Конечно. Легко быть потрясающей со старым репертуаром. Теперь уже таких песен не пишут.

– Вот именно их ты и могла бы исполнить в моем представлении.

Она улыбнулась.

– Опять за свое, да?

– Нили, публика обожает тебя…

– Конечно. И картины мои она тоже обожает. Разве я виновата, что съемки так подорожали? Даже в Голливуде невозможно теперь работать. К тому же, профсоюзы…

– Говорят, что дело не только в дороговизне съемок и профсоюзах, Нили.

Она сузила глаза. Настроение у нее явно начало портиться.

– И что же вам «говорят», мистер Радостное Известие?

– Говорят, что это из-за тебя съемки обходятся дорого… что на тебя нельзя положиться… что ты потеряла голос…

Анна нервно заерзала на стуле, пытаясь перехватить взгляд Кевина и хоть как-то предупредить его, но он не обратил на нее внимания.

Та принужденно улыбнулась.

– Но ты только что слышал, как я пою. Так что не надо верить всему, что пишут в газетах.

– Я и не верю, потому что слышал тебя сегодня. И никто из сидящих в этом зале не верит. Но здесь лишь горстка людей. Остальная публика верит тому, что читает, Нили. И многие кинопродюсеры – тоже.

Улыбка сошла с ее лица.

– Послушайте, мистер Брюзга. У меня сейчас прекрасное настроение. Я вышла на сцену и спела для своих поклонников. Что вам, собственно, от меня нужно?

– Телешоу. Она вздохнула.

– Опять ты за старое, приятель.

– Нили, я серьезно. Сегодня здесь ты убедила каждого, что по-прежнему умеешь петь, как ангел. Почему же не убедить в этом всех? Да знаешь ли ты, сколько народу увидит тебя только в одной крупной телевизионной программе? Я разрекламирую твое выступление по всей стране за несколько недель до выхода передачи в эфир. Вся страна будет прикована к экранам…

– Забудь и думать об этом. – Нили потянулась за бутылкой. – Э-э, шампанское кончилось. Пусть-ка принесут.

Кевин показал знаком, чтобы подали еще бутылку. Анна посмотрела на часы, Нили перехватила ее взгляд и добродушно тронула ее за руку.

– Ну хватит, чего приуныла? Выше нос. Сегодня мой день.

– Но уже половина второго, а у меня завтра передача и репетиция рано утром.

– Ну и что? – рассмеялась Нили. – Анна, это ведь всего-навсего рекламная передача, а не главная роль в киноэпопее Де Милля. И потом, я знакома с твоим боссом и замолвлю за тебя словечко. – Она подмигнула Кевину. – Мы сейчас раздавим и эту бутылку… можно? Но сначала пойдем-ка приведем себя немного в порядок.

Анна вздохнула и поплелась за ней в дамскую туалетную комнату. Служительница бросилась к Нили и захлопотала над нею, а женщины, подправляющие себе косметику, обрушили на нее несметное количество банальнейших комплиментов. Нили отвечала любезно и вместе с тем скромно. Анна терпеливо стояла и ждала, пока комната не опустела. Наконец Нили уселась перед зеркалом и начала расчесывать волосы.

– Послушай, Анна, сделай так, чтобы Кевин от меня отвязался. Он очень мил и все такое, но твердит одно и то же, прямо как заезженная пластинка. Скажи ему раз и навсегда, что телевизионного шоу я делать не буду!

118